Процедура прохождения допинг–контроля(по материалам всемирного антидопингового агентства вада). Санкции к спортсменам, уличенным в применении допинга Как берут пробы на допинг

17.04.2022

Что такое допинг?

Допинг — это любые вещества природного или синтетического происхождения, употребление которых позволяют добиться улучшения спортивных результатов. Такие вещества могут резко поднимать на короткое время активность нервной и эндокринной систем, а также увеличивать мышечную силу. К допингу относятся препараты, стимулирующие синтез мышечных белков после воздействия нагрузок на мышцы.

Кто проверяет спортсменов на допинг?

Огромное количество лекарственных средств имеют статус запрещённых для спортсменов во время соревнований. Современная концепция в области борьбы с допингом в спорте высших достижений приведена в Антидопинговом Кодексе Всемирного антидопингового агентства (ВАДА).

На международном уровне употребление спортсменами запрещённых веществ контролирует ВАДА. Кроме того, в каждой стране есть национальные антидопинговые агентства, которые работают на внутренних соревнованиях, минимизируя тем самым количество международных скандалов. В России этим занимается РусАДА.

Как спортсменов проверяют на употребление допинга?

Представители ВАДА и РусАДА могут попросить спортсмена сдать анализы на допинг в любой момент, даже когда те находятся на отдыхе. С момента взятия анализов пробы хранятся в лаборатории в течение десяти лет. Данные могут перепроверить в любой момент. Делается это для того, чтобы технология выявления допинга, постоянно отстающая от его производства на один шаг, могла выявить факт манипуляции уже после завершения соревнований. А значит восставить постфактум справедливость, отобрав выигранную нечестным путем награду, и отдать победу «чистому» спортсмену.
Взятая у спортсмена проба разделяется на две части. Изначально вскрывают одну часть, которую называют пробой А. Если она показывает отрицательный результат, никаких действий далее не следует. Если же проба А оказывается положительной, спортсмена отстраняют от всех соревнований, пока не будет проанализирована проба Б. Если последняя окажется положительной, специальная комиссия выносит спортсмену, употреблявшему допинг, определенные санкции.

Как наказывают спортсмена за употребление допинга?

В случае с намеренным употреблением допинга может последовать наказание до двух лет отстранения от всех соревнований. Если употребление препаратов, улучшающих спортивные показатели, сопряжено с отягчающими обстоятельствами (повторным употреблением, комбинацией с другими запрещёнными веществами), срок дисквалификации спортсмена может быть увеличен вплоть до пожизненного.

Кто из спортсменов попадался на допинге?

В январе 2014 года стало известно, что допинг-пробы А двух российских спортсменок, Ирины Старых и Екатерины Юрьевой, дали положительный результат. В их крови был обнаружен эритропоэтин. Ирине Старых это грозит двухлетней дисквалификацией, а Екатерине Юрьевой, для которой это повторный прокол — пожизненным отстранением от спорта.
2 декабря 2008 года стало известно, что допинг-пробы сразу трёх ведущих российских биатлонистов дали положительный результат. В крови также обнаружили эритропоэтин. Нарушителями стали Екатерина Юрьева (именно она в этом году попалась на допинге вновь), Альбина Ахатова и Дмитрий Ярошенко . Всех спортсменов дисквалифицировали на два года.
Летом 2012 года легендарного велогонщика Лэнса Армстронга признали виновным в употреблении допинга — эритропоэтина, который был обнаружен в его анализах за 1999 год. Спортсмен был лишён всех титулов, завоёванных им с 1998 года, включая и Олимпийское золото Сиднея-2000.

В ноябре 2009 года, после того как в СМИ появилась информация об обнаружении эритропоэтина в крови российской лыжницы Юлии Чепаловой , спортсменка заявила о завершении карьеры и набросилась с критикой не только на руководство ВАДА, но и на президента Олимпийского комитета России. Вместе с Чепаловой за то же нарушение дисквалифицировали еще двух российских лыжников: Евгения Дементьева и Нину Рысину.
В феврале 2002 года на американской Олимпиаде в Солт-Лейк-Сити представители ВАДА заявили об обнаружении следов эритропоэтина в анализах пятикратной олимпийской чемпионки Ларисы Лазутиной — российской лыжницы. Спортсменка была лишена последних наград (одно золото и два серебра) и дисквалифицирована на два года. Инцидент произошёл прямо перед стартом женской эстафеты, в которой Лазутина должна была принимать участие.

Что такое эритропоэтин?

Эритропоэтин — один из гормонов почек. Он повышает системное артериальное давление, а также увеличивает вязкость крови за счет увеличения соотношения эритроцитарной массы к плазме крови. Параллельно увеличивается содержание гемоглобина в крови, улучшая целый ряд физических показателей спортсмена.

Эритропоэтин нелегально применяется как допинг в некоторых видах спорта. Многие спортсмены, тренеры и специалисты считают, что эритропоэтин — это допинг прошлого тысячелетия, который в наше время уже легко вычислить.

Посмотрим на проблему допинга не глазами спортсменов, а глазами химиков, которые работают в «Антидопинговых центрах».

В мире делается огромное количество антидопинговых проб, причем не только во время соревнований, но и между ними. Какие пробы берут у спортсменов и с какими проблемами сталкиваются при этом химики?

ФГУП «Антидопинговый центр» анализирует около 15000 проб мочи и около 4000 проб крови в год. Большую часть веществ из списка запрещенных препаратов определяют именно в пробах мочи. Впрочем, за последние десять лет все чаще берут и анализ крови, поскольку только так можно проверить, делали ли спортсмену переливание крови, а также определить уровень гемоглобина, гематокрит, концентрацию эритроцитов и другие параметры, которые предполагает программа «Биологический паспорт спортсмена».

Гормон роста, некоторые виды эритропоэтина и инсулинов также определяют исключительно в сыворотке крови. Сегодня некоторые антидопинговые лаборатории проводят исследования, цель которых - продемонстрировать, что анализ крови может быть исчерпывающим и по нему можно определить все. Но поскольку кровь все-таки отбирать сложнее (для отбора нужен специалист с медицинским образованием), да и многие методики придется разрабатывать заново, наверняка и в дальнейшем антидопинговый контроль будет главным образом основан на анализе проб мочи.

Проблем у химиков, работающих в области допинг-контроля, довольно много. За последние десять лет список запрещенных препаратов существенно расширился, появились новые запрещенные классы соединений, для определения которых пришлось разрабатывать и внедрять методики анализа. Понятно, что это требует денег и исключительно высокой квалификации персонала лабораторий.

Вообще система работает следующим образом:

Есть антидопинговые лаборатории, которые анализируют поступающие к ним пробы, а есть национальные и международные антидопинговые организации, планирующие и отбирающие эти пробы у спортсменов, причем как во время, так и вне соревнований. Чтобы инспекторы допинг-контроля могли в любой момент взять пробу, спортсмены международного уровня на несколько месяцев вперед предоставляют информацию о своем местонахождении (на каждый день!). Список веществ, запрещенных во внесоревновательный период, почти вполовину меньше, но в целом допинг-контроль происходит почти непрерывно. Результат анализа лаборатории отправляют в антидопинговые организации, которые делают соответствующие выводы и расследуют нарушения. Лаборатория лишь выявляет присутствие (или отсутствие) в пробах спортсменов запрещенных субстанций и обратной связи со спортсменами не имеет.

Как удается определить такое большое количество самых разнообразных веществ? И какие новые методы для этого предлагают химики?

Это действительно нелегко. Лет десять назад, когда список запрещенных средств был примерно в два раза короче, большинство антидопинговых лабораторий придерживались практики: каждому классу веществ - отдельная линия анализа. Иными словами, отдельно определяли летучие стимуляторы, наркотики, анаболические стероиды, диуретики, бета-блокаторы, кортикостероиды и т.д. Из-за большого количества линий анализа было невозможно быстро исследовать много образцов. Чтобы «поймать» небольшие концентрации веществ, пробы приходилось концентрировать. В основном лаборатории сочетали газовую хроматографию с масс-спектрометрией. Для определения веществ в наноколичествах использовали масс-спектрометры высокого разрешения (магнитные секторные анализаторы), а это сложное и капризное в эксплуатации оборудование.

В какой-то момент лаборатории просто захлебывались, поскольку антидопинговые службы, стремясь протестировать как можно больше спортсменов, присылали все больше проб. Сегодня в лабораториях используют системы, сочетающие высокую эффективность хроматографического разделения (газовая и жидкостная хроматографии) и масс- спектрометрического детектирования. Это так называемые тройные квадрупольные масс-анализаторы (triple quads). Новые приборы с высочайшей чувствительностью и достоверностью определяют, есть ли в образце интересующие нас вещества. Во-первых, это позволяет использовать меньший объем пробы (вплоть до того, что ее можно в несколько раз разбавить водой и напрямую ввести в прибор, если мы говорим о жидкостной хроматографии), а во-вторых, увеличивает количество соединений, определяемых за один анализ. Таким образом, благодаря современному оборудованию методики стали проще и универсальнее, и это заметно увеличило производительность антидопинговых лабораторий.

Жидкостной хроматограф в сочетании с масс-спектрометром с орбитальной ионной ловушкой (настольный вариант, производитель THERMO)

Параллельно развивались методы подготовки пробы. Если раньше использовали в основном жидкостно-жидкостную экстракцию, которую практически невозможно автоматизировать, то сейчас все чаще применяют твердофазную, в том числе вариант, при котором сорбент с нужными свойствами наносят на поверхность магнитных микрочастиц. Такими частицами очень удобно манипулировать - суспензию добавляют в исследуемый образец, и определяемые соединения сами адсорбируются на их поверхности. Затем пробирку помещают в магнитное поле, которое фиксирует частицы на дне, а остатки пробы выливают. После этого микрочастицы обычно промывают, чтобы удалить нежелательные компоненты, а нужные соединения смывают малым объемом органического растворителя - и все, образец готов к анализу.

Газовый хроматограф в сочетании с тройным квадрупольным масс-анализатором (производитель THERMO)

Процедура подготовки пробы получается не только простой, но может быть легко автоматизирована. Это своего рода нанотехнология в химическом анализе, и обычно ее используют для поиска в моче или крови веществ пептидной природы, например синтетических аналогов инсулина. Сейчас химики выясняют, можно ли применять этот способ еще и для извлечения низкомолекулярных соединений. К сожалению, метод достаточно дорог, поэтому его применяют не всегда и не во всех лабораториях.

Времяпролетный масс-спектрометр, который может сочетаться как с жидкостным, так и с газовым хроматографом (производитель WATERS)

Вообще, антидопинговый контроль ориентирован на определение заданных соединений. При анализе вы увидите только те запрещенные препараты, на которые заранее настроен ваш хромато-масс-спектрометр, а вся остальная информация о пробе теряется. При этом в списке запрещенных веществ во многих разделах есть формулировки: «…и другие вещества со сходным строением или свойствами» или вообще «любые вещества, находящиеся на стадии клинических испытаний и не допущенные к официальному использованию». Чтобы иметь возможность еще раз проанализировать пробу на какие-то другие вещества, не повторяя при этом пробоподготовку, нужно использовать инструментальные методы, которые сохраняют всю информацию о пробе. Такие приборы есть: это времяпролетные масс-спектрометры или масс- спектрометры, работающие по принципу орбитальной ионной ловушки. Они регистрируют все данные (не только заданные) с высоким разрешением, но при работе с такими приборами есть также свои сложности и ограничения. Несмотря на дороговизну, они уже вошли в практику лабораторий - например, у нас в Москве стоит несколько орбитальных ионных ловушек (их называют «Orbitrap»).

Как быстро делается один анализ? Почему иногда спортсмена дисквалифицируют после того, как он уже получил медаль?

Согласно международному стандарту, на анализ отводится 10 рабочих дней. На крупных спортивных мероприятиях, например Олимпийских играх, этот срок составляет 24 часа для проб, показавших отрицательный результат, 48 часов - для проб, потребовавших дополнительного исследования (то есть когда результат скрининга показал наличие запрещенной субстанции), и 72 часа для сложных видов анализа - таких, как определение эритропоэтина или происхождения тестостерона методом изотопной масс-спектрометрии.
Однако в последние годы появилась практика длительного (до восьми лет) хранения проб - чтобы была возможность в будущем, по мере появления новых запрещенных препаратов и методов их определения, провести повторный анализ. Так было, в частности, с пробами Олимпиады 2008 года: больше чем через год после ее окончания их проанализировали на эритропоэтин нового поколения MIRCERA в антидопинговой лаборатории Лозанны, и результат для некоторых спортсменов был неутешительным.

Когда начали проверять спортсменов на использование запрещенных препаратов? Сколько их в списке Олимпиады в этом году?

Первый список запрещенных препаратов Международный олимпийский комитет (МОК) опубликовал в 1963 году, однако тестирование началось лишь пять лет спустя (в 1968-м) - на зимних Олимпийских играх в Гренобле и летних в Мехико. Собственно, история антидопингового контроля началась с того момента, когда стало технически возможным делать подобные анализы массово благодаря активному развитию методов хроматографии и масс-спектрометрии.

Вначале в список запрещенных препаратов входили только стимуляторы, наркотические анальгетики и анаболические стероиды. Со временем туда добавились и другие классы соединений - диуретики, бета-блокаторы, бета2-агонисты, препараты с антиэстрогенной активностью, пептидные гормоны, а также заметно увеличилось количество препаратов внутри каждого класса.

Сейчас в списке запрещенных препаратов, который пересматривают раз в год, около 200 соединений различной природы. Надо отметить, что значительная их часть (например, почти все анаболические стероиды) при попадании в организм человека полностью метаболизирует (модифицируется), поэтому часто лаборатории определяют не сами запрещенные препараты, а продукты их превращения в организме. Это довольно непростая задача - для того чтобы ее решить, надо сначала детально изучить процесс метаболизма, а потом научиться определять наиболее долгоживущие метаболиты. Фактически современный антидопинговый анализ находится на стыке аналитической химии, биохимии и фармакологии.

Подготовка антидопинговой лаборатории к Олимпийским играм начинается задолго до них. Ведь к нужному моменту она уже должна располагать всеми доступными методами и методиками, в том числе и теми, которые еще не вошли в повседневную практику.
В мире вроде бы не так много официально аккредитованных МОК лабораторий, результаты которых он признает. Но при этом наверняка в каждой стране есть и другие лаборатории, которые контролируют своих спортсменов и, несомненно, могут их предупредить, обнаружив какие-то запрещенные вещества.

Тем не менее скандалы случаются. В чем проблема? В спортсменах или в уровне квалификации и степени оснащенности аккредитованных лабораторий, которые определяют меньшие концентрации и больший спектр веществ?

Проводить тестирование спортсменов имеют право только лаборатории, имеющие аккредитацию Всемирного антидопингового агентства (ВАДА). Таких лабораторий сейчас в мире 33, а в России - всего одна - ФГУП «Антидопинговый центр» (ВАДА приостановила деятельность центра 10 ноября 2015) . Международные спортивные организации категорически осуждают содействие спортсменам в употреблении запрещенных препаратов, но существуют данные, что в ряде стран есть лаборатории, работающие не вполне официально. Разумеется, они имеют ограниченный доступ к новым методикам тестирования запрещенных субстанций. Так что совершенно верно: аккредитованные лаборатории умеют больше и лучше оснащены, поэтому обмануть их трудно.

Однако даже эти 33 лаборатории различаются в оснащенности - она сильно зависит от уровня финансовой поддержки со стороны государства. Кроме того, нельзя не учитывать, что некоторые лаборатории получили аккредитацию всего пару лет назад, а другие существуют уже лет тридцать. Поэтому все эти лаборатории формально соответствуют требованиям ВАДА, однако не все одинаково хороши. Кроме того, некоторыми методиками владеют всего одна или две лаборатории в мире. Поэтому допинговые скандалы все еще остаются неотъемлемой частью современного спорта.

Если посмотреть в динамике, то каждую Олимпиаду фиксируется больше или меньше случаев дисквалификации спортсменов из-за допинга? Какова тенденция?

Скорее всего, мы уже прошли через максимум. По мере совершенствования оборудования и методик химического анализа от Олимпиады к Олимпиаде выявляли все больше случаев нарушения антидопингового кодекса. Считается, что апогей был достигнут в 2004 году. Теперь ситуация меняется к лучшему, равно как и сознательность спортсменов, поэтому организаторы Олимпиады 2016 в нынешнем году надеются на «чистые» игры.

Однако не все так просто с нашим «Антидопинговым центром»: Глобальное антидопинговое агентство (WADA) 10 ноября 2015 года временно остановило работу московской антидопинговой лаборатории, после этого её глава Григорий Родченков подал в отставку, которая была принята министерством спорта. По данным комиссии WADA, Родченков истребил 1417 допинг-проб за три дня до проверки. Позже министр спорта Виталий Мутко сказал, что переаттестация московской антидопинговой лаборатории должна быть в конце две тысячи пятнадцатого года либо в самом начале две тысячи шестнадцать года. Правительство РФ реорганизует антидопинговый центр в Москве в федеральное бюджетное учреждение, полномочия учредителя будет осуществлять Министерство спорта РФ. Главный целью деятельности учреждения станет антидопинговое обеспечение спортивных сборных команд РФ.

Следим за новостями.

Источник информации: «ХиЖ» (2012)

В правилах ВАДА чётко прописана процедура забора допинг-проб, но в любом правиле, как известно, есть исключения. Вплоть до издевательств.

Сборная Казахстана на чемпионате мира по биатлону в Хохфильцене пострадала от действий австрийской полиции, которая пыталась доказать, что спортсмены принимают запрещённые препараты. История пока не закончена: срочно взятые допинг-пробы оказались отрицательными, но так никто и не говорит, что полиция нашла в мусорных баках помимо аккредитации врача команды.

Целая сборная оказалась технично «слита» с главного турнира года, и застраховаться от этого нельзя. Можно сколько угодно ходить в суды, но упущенных медалей и кубковых очков спортсменам никто и никогда не вернёт. Вам нужно создать давление на определённых спортсменов? Это можно сделать по всем правилам игры. Если вы играете на одной стороне с ВАДА и его офицерами.

Предложение, от которого невозможно отказаться

Сразу расставим акценты: речь не о том, были у австрийской полиции основания для подобных действий. В итоге какое-то заявление с их стороны будет - пока говорят только представители биатлонной сборной и НОК Казахстана, у которых своя точка зрения. В конце концов, это исключительный случай. Речь о том, что нынешняя система ущемляет гражданские права спортсменов вне зависимости от их национальности, и если кто-то сильно захочет, то по всем правилам можно докопаться до любого, обеспечив преимущество его сопернику. Доказательств этому масса.

Все уже давно в курсе, что спортсмены обязаны постоянно уведомлять антидопинговые службы о том, где они находятся и когда к ним могут прийти допинг-офицеры. В системе ADAMS они должны проставлять своё местонахождение на каждый день на три месяца вперёд. После этого процедура повторяется. Во время соревнований необходимо подробно расписывать каждый час. Конечно, спортсмены могут корректировать данные и менять своё местоположение. Но две вещи неизменны.

Первая: каждый день они обязаны соблюдать так называемый час абсолютной доступности, и если спортсмена именно в этот час не окажется в указанном месте, это нарушение. Три таких пропуска - дисквалификация. Вторая: если допинг-офицер нашёл спортсмена в любом месте, то отказаться от его предложения пройти в уборную, спустить штаны, закатать одежду выше пупка и пописать в баночку в его присутствии просто невозможно. Любая попытка противодействия будет считаться нарушением. Будь то на соревнованиях или вне их.

Знаменитая американская горнолыжница Линдси Вонн, которой однажды пришлось отлучаться с официального мероприятия по вручению наград в мире моды, чтобы сдать пробу, назвала это «неотъемлемой частью жизни спортсменов».

Допустимое время прихода допинг-офицеров для забора проб по действующим правилам с 5 до 23 часов. Если аккредитованный сотрудник придёт в 22.55, то останется до тех пор, пока спортсмен не сдаст нужное количество мочи. Даже если наполнить баночку получится только в 4 утра. Приходить могут и каждую неделю, а то и каждый день.

Вот вам и действенный механизм давления на спортсмена. Кто-то может поспать перед важным стартом всего пару часов, а кто-то спокойно будет отдыхать, свежим выйдет на соревнования и выиграет. Чтобы не быть голословными, вот реальные истории тех, кому обычная процедура забора проб реально мешала и создавала максимальные неудобства.

«Поздно вечером сдал тест, а утром меня опять разбудили»

Спецкоры «Чемпионата» собрали несколько интересных историй на тему забора допинг-проб. Самый свежий пример - с французом Жаном-Гийомом Беатриксом, который к этапу Кубка мира в Нове-Место в середине декабря прошлого года подошёл в очень хорошей форме, но в спринте занял только 31-е место, проиграв больше минуты Мартену Фуркаду.

«Допинг-контролёр приехал ко мне поздно вечером. Через некоторое время мне удалось сдать тест, но проспал я лишь несколько часов. Рано утром меня разбудил уже другой контролёр. В итоге я совсем не выспался и плохо пробежал спринт. После бессонной ночи бежать гонку тяжело для любого спортсмена. Мне бы не хотелось снова пережить это», - пожаловался Беатрикс.

«Самый жёсткий допинг-контроль для меня был во время Олимпийских игр в Турине и Сочи . Нам приходилось сдавать на анализы кровь и мочу ночью. Это очень неприятно, когда тебе предстоит стартовать на следующий день. Я понимаю, что есть веская причина - борьба за чистоту спорта, но всё-таки не хочется, чтобы это отражалось на состоянии спортсменов перед стартом», - история от восьмикратного олимпийского чемпиона норвежца Уле-Эйнара Бьорндалена.

Чемпион мира Томаш Сикора , сейчас возглавляющий мужскую сборную Польши, тоже жаловался на работу допинг-офицеров: «Однажды во время чемпионата мира у меня брали допинг-контроль четыре дня подряд. Поначалу я был рад визиту допинг-офицеров, но когда это повторялось изо дня в день, стало реально надоедать и мешать. Я успокаивал себя только тем, что после этого ни у кого уже не останется сомнений в моей чистоте».

А Владимир Драчёв , последний российский обладатель Кубка мира, рассказал, как наших биатлонистов и лыжников «трясли» за неудачную шутку. Хорошо хоть телефоны не отобрали, как у казахов, и допинг-тесты в полиции не заставляли сдавать.

«Однажды мы с лыжниками поехали на вкатывание в Рованиеми. У ребят на окне стояли банки, и кто-то для прикола написал на одной из них «Эритропоэтин». Проходящие мимо эстонцы заметили это, сфотографировали и заявили в финскую полицию. Через несколько часов приехал наряд. Перевернули весь дом, но вскоре убедились, что это были обычные баночки биохимика, а никаких запрещённых веществ не было. Но эстонцы кричали, что россияне используют допинг. Ребят продержали в участке три часа, но потом отпустили, убедившись, что это действительно была неудачная шутка», - сказал Драчёв.

Эти страшные терапевтические исключения

Ну и про то, как проходит сама процедура - в рассказе американки Линдси Вэн, чемпионки мира по прыжкам на лыжах с трамплина.

«В 2009-м в Либереце я выиграла чемпионат мира. После окончания соревнований меня провели в помещение для сдачи пробы. Инспектор вошла в кабинку вслед за мной… Мне было стыдно и неудобно, и я ничего не смогла сделать. Мне позволили подняться, одеться и подождать в комнате. Затем процедура повторилась… Я смогла сдать пробу только через полтора часа, а когда разливала мочу в две разные бутылочки, из-за нервной тряски пролила немного на инспектора… Это ещё не самая неловкая ситуация, были и хуже. Необходимость сдачи тестов и непосредственно сам процесс - две большие разницы. Тогда я начинала дёргаться от каждого стука в дверь», - говорила она.

Получается, идёт вмешательство в такие интимные сферы, которое в обычной жизни просто недопустимы. Допинг-офицерам осталось только весь процесс на камеры снимать, тогда будет полная идиллия.

Ну и да, к вопросу о терапевтических исключениях. Точнее, о том, что открытие информации о них - это страшное вмешательство в личную жизнь. Пару часов пытаться пописать по чьей-то команде в присутствии незнакомого человека - неотъемлемая часть жизни спортсменов. Публикация списка запрещённых препаратов, которые они принимают - личная жизнь. Никто ничего не перепутал?

Правила игры не для всех одинаковы

Глава Международного союза биатлонистов Андерс Бессеберг призвал спокойно относиться к процедуре сдачи допинг-тестов.

«К одному из спортсменов, например, допинг-офицеры пришли в семь часов утра в канун Рождества. Не надо кого-то обвинять или искать злой умысел, это нормальная ситуация. В условиях профессионального спорта спортсмены должны быть готовы сдать тест 24 часа в сутки - таковы правила игры», - утверждает он.

Но разве для всех они одинаковы? Большинство опрошенных «Чемпионатом» спортсменов рассказали, что никаких проблем не испытывали, а допинг-инспекторы приходили именно тогда, когда удобное время указано в системе ADAMS. Но при этом подчёркивали, что это в обычное время. «Если же на кого-то укажут пальцем, можно делать, что угодно», - признаются они.

И в чём тогда равенство для всех? Чтобы избежать подобных проблем, ВАДА неплохо бы прислушаться к мнениям спортсменов - никто не говорит, что заборы проб вообще нужно отменить. Но нужно сделать эту процедуру более человечной, понятной и действительно равной для всех. Ладно, россиян можно не слушать - всё равно никто не услышит. Но если о проблемах говорят Бьорндален и Вонн, то от этого просто так отмахиваться нельзя, хотя у ВАДА это как-то получается.

Более того, последние несколько лет руководство ВАДА пытается пробить вопрос о получении права на ночные заборы допинг-проб и внезапные проверки. Сейчас это возможно только в исключительных ситуациях, когда подключена полиция. Представляете, что будет, если такое право борцам с допингом будет дано?

О том, какая непростая задача стоит перед химиками-аналитиками во время спортивных соревнований, рассказывает заместитель директора, заведующий лабораторией хромато-масс-спектрометрических методов анализа ФГУП «Антидопинговый центр», кандидат химических наук Тимофей Геннадьевич Соболевский.

Наш ФГУП «Антидопинговый центр» анализирует около 15 000 проб мочи и около 4000 проб крови в год. Большую часть веществ из списка запрещенных препаратов определяют именно в пробах мочи. Впрочем, за последние десять лет все чаще берут и анализ крови, поскольку только так можно проверить, делали ли спортсмену переливание крови, а также определить уровень гемоглобина, гематокрит, концентрацию эритроцитов и другие параметры, которые предполагает программа «Биологический паспорт спортсмена».

Вообще система работает следующим образом:

Это действительно нелегко. Лет десять назад, когда список запрещенных средств был примерно в два раза короче, большинство антидопинговых лабораторий придерживались практики: каждому классу веществ - отдельная линия анализа. Иными словами, отдельно определяли летучие стимуляторы, наркотики, анаболические стероиды, диуретики, бета-блокаторы, кортикостероиды… Из-за большого количества линий анализа было невозможно быстро исследовать много образцов. Чтобы «поймать» небольшие концентрации веществ, пробы приходилось концентрировать. В основном лаборатории сочетали газовую хроматографию с масс-спектрометрией. Для определения веществ в наноколичествах использовали масс-спектрометры высокого разрешения (магнитные секторные анализаторы), а это сложное и капризное в эксплуатации оборудование.

В какой-то момент лаборатории просто захлебывались, поскольку антидопинговые службы, стремясь протестировать как можно больше спортсменов, присылали все больше проб.
Сегодня в лабораториях используют системы, сочетающие высокую эффективность хроматографического разделения (газовая и жидкостная хроматографии) и масс- спектрометрического детектирования. Это так называемые тройные квадрупольные масс-анализаторы (triple quads). Новые приборы с высочайшей чувствительностью и достоверностью определяют, есть ли в образце интересующие нас вещества. Во-первых, это позволяет использовать меньший объем пробы (вплоть до того, что ее можно в несколько раз разбавить водой и напрямую ввести в прибор, если мы говорим о жидкостной хроматографии), а во-вторых, увеличивает количество соединений, определяемых за один анализ. Таким образом, благодаря современному оборудованию методики стали проще и универсальнее, и это заметно увеличило производительность антидопинговых лабораторий.

Вообще, антидопинговый контроль ориентирован на определение заданных соединений. При анализе вы увидите только те запрещенные препараты, на которые заранее настроен ваш хромато-масс-спектрометр, а вся остальная информация о пробе теряется. При этом в списке запрещенных веществ во многих разделах есть формулировки: «…и другие вещества со сходным строением или свойствами» или вообще «любые вещества, находящиеся на стадии клинических испытаний и не допущенные к официальному использованию». Чтобы иметь возможность еще раз проанализировать пробу на какие-то другие вещества, не повторяя при этом пробоподготовку, нужно использовать инструментальные методы, которые сохраняют всю информацию о пробе. Такие приборы есть: это времяпролетные масс-спектрометры или масс- спектрометры, работающие по принципу орбитальной ионной ловушки. Они регистрируют все данные (не только заданные) с высоким разрешением, но при работе с такими приборами есть также свои сложности и ограничения. Несмотря на дороговизну, они уже вошли в практику лабораторий – например, у нас в Москве стоит несколько орбитальных ионных ловушек (их называют «Orbitrap»).

Проводить тестирование спортсменов имеют право только лаборатории, имеющие аккредитацию Всемирного антидопингового агентства (ВАДА). Таких лабораторий сейчас в мире 33, а в России – всего одна – ФГУП «Антидопинговый центр». Международные спортивные организации категорически осуждают содействие спортсменам в употреблении запрещенных препаратов, но существуют данные, что в ряде стран есть лаборатории, работающие не вполне официально. Разумеется, они имеют ограниченный доступ к новым методикам тестирования запрещенных субстанций. Так что совершенно верно: аккредитованные лаборатории умеют больше и лучше оснащены, поэтому обмануть их трудно.

Скорее всего, мы уже прошли через максимум. По мере совершенствования оборудования и методик химического анализа от Олимпиады к Олимпиаде выявляли все больше случаев нарушения антидопингового кодекса. Думаю, что апогей был достигнут в 2004 году. Теперь ситуация меняется к лучшему, равно как и сознательность спортсменов, поэтому организаторы Олимпиады в нынешнем году надеются на «чистые» игры.

Запрещенный список

Это список веществ и методов, которые не разрешается использовать спортсменам. Специалисты ВАДА обновляют его каждый год и публикуют на своем сайте www.wada-ama.org. Он состоит из трех разделов: вещества и методы, которые запрещены в спорте постоянно (и во время, и вне соревнований); вещества, запрещенные только на соревнованиях; и, наконец, алкоголь с бета-блокаторами, которые нельзя употреблять в некоторых видах спорта во время соревнований.

Отдельным пунктом Всемирное антидопинговое агентство обращает внимание на использование биологически активных добавок, которые могут быть плохого качества и содержать запрещенные субстанции.

В первом разделе пять классов препаратов и три метода. Первый класс - анаболики, куда входят анаболические стероиды и другие вещества анаболического действия. Эти вещества ускоряют все процессы в организме, стимулируют обновление тканей, их питание и позволяют быстро нарастить мышечную массу. Про андрогенные стероиды (мужские и женские половые гормоны) все понятно - о них рассказывают даже старшеклассникам, в первый раз пришедшим качать мускулы. А вот анаболики нестероидной природы - гораздо более тонкая субстанция. Это могут быть блокаторы и модуляторы отдельных рецепторов (например, препарат кленбутерол, который используют для лечения бронхиальной астмы, в то же время он мощный сжигатель жира и анаболик) и безвредные рибоксин, метилурацил и оротат калия (каждый по-своему и довольно безобидно повышают выносливость и регенеративные способности организма).

Второй класс - пептидные гормоны. Внутри этого класса - несколько групп, в том числе гормоны роста, инсулины, эритропоэтины и прочие вещества, которые повышают мышечную массу и уменьшают жировую, повышают уровень глюкозы, иммунитет, выносливость и даже снижают количество травм.

Следующий большой класс - бета2агонисты, широкий спектр препаратов, которые в медицине применяют при болезнях сердечно-сосудистой системы и астмах. У здоровых людей эти вещества на время повышают устойчивость к физической нагрузке, поскольку расширяют бронхи и помогают открыться «второму дыханию».

Следующий класс - гормоны и метаболические модуляторы, вещества с антиэстрогенной активностью. К последним относится известный противораковый препарат тамоксифен (и ему подобные), который как золотой стандарт назначают при раке груди у женщин. В спорте его комбинируют с анаболическими стероидами, поскольку избыток последних превращается в женский половой гормон эстроген и может «феминизировать» спортсменов (тамоксифен же конкурирует за рецепторы с эстрогеном и не дает ему действовать). С метаболическими модуляторами, а их чрезвычайно много, - все понятно: питание клеток, ускорение метаболизма, выносливость и прочее.

Плюс к перечисленному, само собой, запрещены диуретики и другие маскирующие агенты, позволяющие снизить массу тела и быстро вывести из организма лишние химические вещества. Также в списке ВАДА фигурируют три метода: процедуры, активизирующие перенос кислорода в крови; химические и физические манипуляции с кровью (включая безобидные внутривенные вливания физраствора); и генный допинг, в том числе манипуляции с нормальными и генетически модифицированными клетками.

На соревнованиях нельзя использовать вещества всех категорий из первого раздела, а также стимуляторы (включая капли в нос, содержащие эфедрин), наркотики, каннабиноиды (марихуану, гашиш) и глюкокортикостероиды (снижают воспаление, обезболивают).
Впрочем, спортсмены тоже болеют. Поэтому если заранее подать заявку на конкретное лекарство, обосновав необходимость по всем правилам науки, то можно будет получить разрешение на его прием.

Санкции за нарушение антидопинговых правил варьируют в диапазоне от предупреждения до пожизненной дисквалификации. Если положительный тест приходит во время соревнований, то результаты аннулируют и спортсмена лишают медалей и призов. Все результаты на соревнованиях, проходивших после взятия пробы, также могут быть аннулированы.

Читайте на Зожнике:

«Кровь или моча?». Ответы на самые глупые вопросы о допинге

Как обмануть офицера, из чего сделан паспорт крови и кто они - невинные астматики – всё, что вы хотели знать о допинге, но боялись спросить.

Мы, читая комментарии к статьям и новостям, увидели, что далеко не все наши читатели понимают правила игры в современном антидопинге. Так созрела идея создать текст в жанре так называемого FAQ (Frequently Asked Questions) – «часто спрашиваемые вопросы», подгадав его как раз к старту биатлонного сезона, где, к сожалению, в последние годы эта тема также встречается чаще, чем бы нам хотелось.

Итак, мы собрали пул экспертов и задали им самые глупые и наивные вопросы о допинге – все, какие только приходили нам в голову. Ниже – их ответы. Кое-какие удивили даже нас.

Кто производит забор допинг-проб?
Контроль бывает двух видов: соревновательный и внесоревновательный. Его осуществляют специально уполномоченные люди – так называемые допинг-офицеры, представляющие или национальные антидопинговые агентства, или структуры, имеющие контракт на забор проб с WADA, а также международными федерациями по видам спорта. Скажем, в лёгкой атлетике такой контракт имеет шведская компания IDTM.

На глазах инспектора, если он внимателен, писать из поддельного пениса невозможно. Возможности для манипуляций появляются, только если инспектор коррумпирован, но это отдельная тема.

Соревновательный контроль – это тот, который действует с момента начала и до окончания соревнований. Внесоревновательный соответственно в тренировочный период, вне стартов.

Как допинг-офицеры узнают нужного им спортсмена?
В первую очередь, конечно, по фотографии. Но для верности спортсмену всегда задаётся уточняющий вопрос. Получив утвердительный ответ, показывают удостоверение контролёра. Обычно приезжает один-два человека. Чаще всего это мужчина и женщина, так как контроль должен осуществлять человек того же пола.

Спортсмен может отказаться или взять паузу?
Отказаться – нет. Иначе это будет засчитано как положительная проба. Что касается паузы, то он должен обосновать причину, которая должна быть уважительной. Ну, предположим, спортсменка-мама хочет покормить грудью своего малыша. Но обычно забор пробы делается тут же – причин отложить забор пробы на самом деле очень мало. Заполняется протокол контроля по стандартной форме, где указывается уполномоченная организация, дата, время. Отдельная важная графа – что спортсмен принимал за семь дней до контроля: витамины, лекарства, добавки, абсолютно всё. Не путайте это с так называемыми «терапевтическими исключениями». Под ними мы подразумеваем запрещённые препараты, которые по медицинским показаниям можно использовать в определённый период. Итоговый протокол подписывают спортсмен и инспектор антидопингового контроля.

Как происходит сдача пробы?
Спортсмен, извините, писает в баночку. Процесс сдачи мочи производится обязательно в присутствии офицера, чтобы исключить возможность подмены пробы. Теоретически подменить пробу, конечно, возможно – если отвлечь внимание инспектора, но при чётком следовании инструкциям это невозможно. Были различные истории с использованием различных приспособлений – . Но на глазах инспектора, если он внимателен, такое проделать невозможно. Возможности для манипуляций появляются, только если инспектор коррумпирован, но это отдельная тема.

Допинг-контроль подразумевает забор мочи или крови тоже?
С кровью всё намного сложнее, потому что для этого существуют более строгие требования. Помещение должно быть приспособлено для взятия крови и забор должен осуществлять офицер, имеющий на это сертификат. Мочу берут для того, чтобы найти в ней запрещённые субстанции. Кровь для этих целей берут крайне редко, потому что помимо гормона роста и ограниченного числа других запрещённых субстанций там очень сложно что-то найти. Кровь берут в основном для так называемого паспорта крови. Очень часто берут и кровь, и мочу вместе. Раньше, до введения паспорта, кровь была основанием для более тщательной проверки – в случае отклонения каких-то показателей.

Что такое антидопинговый паспорт?
Это очень серьёзная тема, а потому лучше о ней рассказать подробно. Ну, если вы реально хотите разобраться. Давайте сразу: это не какая-то бумага или документ. Это компьютерная программа, которую ведёт антидопинговая организация по отношению к спортсменам, входящим в международный пул тестирования, то есть являющимся членами своих сборных и принимающих участие в международных соревнованиях. Официальное его название – «биологический паспорт спортсмена».

Вообще, профиль спортсмена в антидопинговой организации (тот самый паспорт) состоит из трёх частей. Это гематологический профиль (сам паспорт крови), стероидный паспорт и эндокринный паспорт. На данный момент стероидный и эндокринный профиль не введены в широкий оборот. Идёт набор материала, показателей, но по ним пока никого не дисквалифицируют в силу того, что пока не определены критерии, по которым можно было бы признавать, использовал спортсмен запрещённые субстанции или нет. Но рано или поздно это произойдёт.

Зачем нужны эти паспорта?
Паспорт крови в основном связан с использованием эритропоэтина, который влияет на выносливость. Так как эритропоэтин в моче невозможно найти уже через 14-17 дней, то зачастую методики его обнаружения в моче являются неэффективными. Эритропоэтин, выходя из организма через две недели, тем не менее оказывает более длительный эффект с точки зрения выносливости. Но эритропоэтин и переливание крови, которое также влияет на выносливость, изменяют некоторые параметры крови – такие как гемоглобин, гематокрит, процентный показатель ретикулоцитов. Поэтому учёными, спортивными гематологами был специально выведен так называемый индекс стимуляции. Это специально разработанная формула, в которую нужно заводить определённые показатели крови, и она с 99-процентной вероятностью при превышении необходимого уровня показывает, что спортсмен принимал запрещённые субстанции или проводил манипуляции с кровью. Вот как раз все эти параметры находятся в биологическом паспорте спортсмена.

И как паспорт доказывает приём допинга?
У спортсмена берётся кровь на протяжении длительного периода. Все показатели заносятся в программу, которая строит графики нормальных показателей крови. Кровь ведь обычно берётся в разных состояниях: когда он не участвует в соревнованиях, в ходе соревнований, когда он в горах. И программа анализирует все эти данные. Есть абсолютные показатели: например, у женщин гемоглобин свыше 165 – это абсолютно точный показатель манипуляций. Женщина не может иметь такой показатель – это доказано многолетними исследованиями. Кроме того, программа строит так называемые коридоры с верхними и нижними пределами для конкретного человека. Когда некоторые показатели выходят за границы этого коридора, это означает, что атлет использовал манипуляции с кровью.

То есть паспорт крови не выявляет допинг, а служит лишь косвенным доказательством его приёма?
Сейчас показатели биологического паспорта спортсмена с юридической точки зрения являются таким же доказательством, как и положительный результат на допинг-контроле по моче. Как это обычно происходит: заводятся все показатели биологического паспорта спортсмена, программа выдаёт «красное» – показатель, что что-то нечисто. У каждой антидопинговой организации есть свои эксперты, которые сразу же получают эти показатели. Анонимно, без указания имени спортсмена или вида спорта – просто показатели. Если все три эксперта говорят, что эти показатели на 99,9 процента свидетельствуют о манипуляциях с кровью, то это приравнивается к положительному результату теста. Да, конечно, это не прямое, а косвенное доказательство. Но с точки зрения юридической силы оно ничем не отличается.

Зачем тогда спортсмены принимают запрещённые препараты, манипулируют с кровью? Они ведь не могут не понимать, что их поймают?
Первая причина – они надеются, что во внесоревновательный период антидопинговая служба к ним не приедет. Вторая и самая частая – что они успеют вывести из организма следы запрещённой субстанции до начала соревнований и на самих стартах проверка пробы покажет отрицательный результат.

Во внесоревновательный период алкоголь разрешён в любых количествах. Во время соревнований нельзя пить в автоспорте, аэронавтике, водно-моторном спорте и стрельбе из лука.

Но есть такая штука, как метаболизм. Обмен веществ сугубо индивидуален, и спортсменам сообщают усредненные сроки выведения препаратов из организма. Для кого-то они могут быть больше среднего значения, для кого-то меньше. На этом обычно и «сгорают», неправильно рассчитывая сроки выведения. Они считают себя чистыми, а оказывается, что там ещё что-то осталось. Только потому что их организм обладает такой особенностью – дольше выводится препарат.

Систему ADAMS, в которую спортсмен должен закладывать данные о своём местоположении, некоторые называют чуть ли не рабовладельческой. Это действительно так?
. Пусть те, кто так считает, его прочитают. Может быть, их мнение изменится.

Где и как долго хранят пробы?
По пробам крови срок давности очень ограничен, а мочу можно хранить долго. Всё это хранится в определённых лабораториях с высокими стандартами. Необходимо соблюдать определённую температуру, специальные условия и другие параметры для хранения. По новому кодексу WADA перепроверять пробы можно в течение 10 лет – так что их сохраняют максимум такой период.

Но не все пробы хранятся 10 лет. По стандарту их положено хранить три месяца. А потом, если нет специального указания тестирующей организации, лаборатория их уничтожает. Остаются только те, в отношении которых получено соответствующее указание. Долго хранят обычно пробы с главных соревнований – Олимпийских игр и чемпионатов мира.

Почему бывают ситуации, когда пробу проверяют очень долго – условно в ноябре, а результат объявляется, скажем, в марте?
Полгода пробы проверяются очень редко. Чаще всего это несколько дней, в особых случаях одна-две недели. Трудно даже назвать пример, когда пробы проверяли так долго.

?
Так это была перепроверка. К примеру, проверили спортсмена одной методикой, проба оказалась чистой – всё, вопросов нет. Потом через определённое время она перепроверяется уже новыми, более совершенными методами и может дать «плюс».

Кто решает, что конкретного спортсмена надо перепроверить?
Организация, которая заказывает тестирование – WADA или международная федерация по виду спорта. Вот был чемпионат мира по лёгкой атлетике 2005 года – на нём проверили всех одной методикой, поймали одного-двух атлетов. Через три-пять лет появляются новые методы обнаружения той же самой субстанции. И тестирующая организация (то есть лаборатория) объявляет: мы получили новую методику обнаружения оралтуринабола или станозолола. Если у вас сохранились пробы с прошлых соревнований, вы можете заказать их перепроверку. Дальше уже WADA или международная федерация принимает решение, проверять ли заново старые пробы или нет.

Зачем нужны эти перепроверки спустя столько лет?
Если мы придерживаемся концепции, что побеждать должны чистые спортсмены, то какая разница, когда в его пробе нашли запрещённое вещество? Цель ведь одна – наказать тех, кто хочет выиграть нечестным путём. Это можно сравнить со сроком давности преступлений. Например, совершено уголовное преступление, и доказательств вины нет. А потом через несколько лет появились новые методы определения ДНК или неопрошенные в своё время свидетели, и преступление раскрывается. Так же происходит и в сфере борьбы с допингом.

Сколько раз можно перепроверять пробы?
Теоретически – бесконечное число раз. Но надо понимать, что мочи во взятой пробе не литры. И в реальности её можно проверить не больше двух раз, потом уже просто не хватит «материала». А с пробы В ты не имеешь права перелить, потому что она должна быть вскрыта только в присутствии специалиста.

Чем проба А отличается от пробы В?
Ничем. Это одно и та же проба. Спортсмен получает контейнер, делает своё дело и отдаёт пробу допинг-офицеру. Перед ним набор колбочек – одна из них А, другая соответственно В. Одна половина пробы наливается в одну, вторая в другую, после чего они запечатываются.

Взятие проб бесплатно для спортсмена?
Пробы А – да. Если спортсмен хочет вскрыть пробу В (это происходит, как вы понимаете в случае, если проба А дала положительный результат на допинг), то это стоит денег. Конкретная стоимость зависит от лаборатории, где происходит вскрытие и анализ. Порядок сумм – 800-1000 долларов.

Что будет, если спортсмен намеренно уничтожит пробу во время вскрытия?
Нарушением антидопинговых правил является не только применение запрещённых препаратов, но и воспрепятствование процедуре допинг-контроля на любой её стадии. Если спортсмен убегает от допинговых инспекторов, применяет против них физическую силу, предлагает им взятку или разбивает пробирку, это тоже считается нарушениями. За которые следуют наказания, которые могут быть ещё более суровыми по сроку, чем дисквалификация за употребление допинга.

Кто определяет, что одно вещество – допинг, а другое – нет?
Существует специальный комитет WADA, который каждый год утверждает так называемый запрещённый список, в котором перечислены все запрещённые субстанции. Соответственно этот комитет и определяет, нужно ли ту или иную субстанцию относить к запрещённым или не нужно. Здесь существует два критерия. Первый: если субстанция может улучшить спортивный результат. Второй: её использование не в медицинских целях наносит вред организму. Если эти два критерия присутствуют, то субстанция вносится в число запрещённых препаратов. Есть ещё и третий критерий – соответствие этическим принципам. Но таких препаратов не так и много – тот же алкоголь в некоторых видах спорта или марихуана.

Алкоголь в спорте запрещён?
Во внесоревновательный период – нет, сколько угодно. Во время соревнований нельзя пить в автоспорте, аэронавтике, водно-моторном спорте и стрельбе из лука. Долгое время алкоголь был запрещён и в мотоспорте, но с 2016 года это неактуально.

Как идёт процесс обсуждения и признания какого-либо вещества допингом?
Некоторые субстанции не сразу включают в запрещённый список, а отслеживают их. Ведётся мониторинг на протяжении некоторого срока. Потом комитет WADA собирается, обсуждает, изучает отчёты учёных, научные доводы и на основании этого принимает решение о включении в число запрещённых препаратов.

В отношении некоторых субстанций дебаты ведутся несколько лет – включать или не включать. Некоторые в итоге не включают.

Существует ли ответственность лабораторий за ошибки?
Случай, когда проба А дала положительный результат, а проба В – отрицательный, является основанием либо для приостановления аккредитации, либо для полного отзыва аккредитации. Такие случаи – очень серьёзное упущение, крайне грубая ошибка. ? Лаборатория может защищаться, речь не идёт об автоматическом лишении аккредитации. Кёльнская лаборатория доказала, что не её вина была в том, что допинг-проба не подтвердилась.

Почему некоторые вещества, которые спортсмены спокойно принимали, внезапно объявляются запрещёнными?
Такого никогда не бывает. Никогда вещества не объявляются запрещёнными внезапно, задним числом. На самом деле список запрещённых субстанций обновляется ежегодно – 1 января каждого года. При этом не позднее октября WADA публикует на своём сайте новый список на следующий год. То есть добросовестный спортсмен, который следит за обновлениями, как минимум за пару месяцев знает о том, какие субстанции были выведены из списка, какие туда введены.

И последний вопрос. Почему в спорт допускают астматиков, которые получают незаконные преимущества?
Спортивная астма EIB называется «астмой» только для простоты. К обычной бронхиальной астме, которой болеют около 5 процентов населения мира, она имеет мало отношения. Часто пропагандируемый образ спортсмена-астматика, который задыхается, синеет и захлебывается, а потом, легально получив живительную порцию допинга, обходит своих здоровых конкурентов на повороте – крайне далёк от действительности.

Спортивная астма возникает у тех, кто занимается физическими нагрузками на открытом воздухе. Её невозможно симулировать ради того, чтобы принимать препараты. Более того, согласно многочисленным исследованиям, лечение астмы никаких преимуществ перед соперниками не даёт, чаще бывает наоборот. Лекарства просто дают больным спортсменам соревноваться на равных со здоровыми. При этом после завершения карьеры показатели часто возвращаются в норму. Так что рекомендуем забыть все эти байки о норвежских или ещё каких-то астматиках, которые выигрывают благодаря чудодейственным ингаляциям.